Ты говорил: «Не сиди до ночи»…
А я: «Ещё посижу».
Статьи не дописаны, фильм в окошке, завтра в офис поеду позже, а когда проснусь и буду пить утренний чай, ты уже спасёшь несколько жизней, «руки по локоть в работе»…
Мы столько лет существовали рядом, но будто жили на соседних планетах.
На твоей всегда был порядок, расписание операций, график исследований, сроки сдачи диссертаций, вечерние тренировки, и круглосуточно – мягкий свет твоей улыбки, ироничный взгляд на сумасшествие мира.
На моей – вспышки на Солнце, спонтанные проекты, бури в стакане, попытки голыми руками своротить горы, и путаница в собственных силках.
Притяжение, отторжение, уважение, новые спутники, пыль времени.
Орбиты наши разошлись, без права переписки.
Я столько лет уже в другой стране, а теперь ты – третий день в другом мире.

Как дышать?
Как говорить о тебе в прошедшем времени?
Как не надеяться больше, что мы снова окажемся в одной комнате и станем смеяться, говорить обо всем на свете, наконец не утаивая ничего, вспоминая тысячи мелочей, окружённые общими друзьями, нашими любимыми людьми – и дети (мой сын и твоя дочь) будут играть вместе, стирая границы, уничтожая орбиты?
Как уложить в голове это «ни-ког-да»?

Беспощадная воронка, утягивающая в себя тринадцать лет. Ускорение меняет знак и вызывает коллапс, сжимает в точку нашу прежнюю вселенную. Все ушедшее вдруг обретает новый смысл и одновременно становится совершенно бессмысленным.
Всё, кроме твоего последнего урока – мне, всем нам. Жизнь Человека, спасшего жизни тысяч других людей, обрывается так же в один миг. В один чёртов миг, без надежды на переигровку.

Ты говорил: «Не сиди до ночи»…
Спи спокойно теперь, Жека.
Жекочка, Же.
Отдохни, друг.
Прощай.