Это лето получается одним из самых странных в моей жизни. В нем мало ярких больших событий, мало поездок, встреч с друзьями, почти никакого алкоголя и полуночных прогулок. Оно словно тащит на себе огромный мешок с одним-единственным плохо уложенным парашютом, тяжеленный груз, который на самом деле экстремален, романтичен и многое обещает.


Этим летом я ни разу не входила в море, не сидела на песке, глядя на звезды, не плакала у раскрытого окна в ночное небо, не говорила слов “навсегда” и “никогда”. Зато чаще обычного ощущаю ком в горле и колючих ежиков в груди, сменяющих порхание бабочек в животе.

Этим летом я почти не смотрела дома фильмов, складировав их в долгий ящик на винчестере, уделяя час вечером лишь криминальным сериалам. Но я чаще обычного была в кинотеатрах, в темных залах которых пахнет поп-корном и тайнами.

Вижу себя на краю пропасти, и хотя на этот раз через нее переброшен подвесной канатный мостик, его очертания теряются в тумане, и ступать ли на его шаткую поверхность – сложно решиться. А сзади проливной дождь, и назад пути, казалось бы, нет. А по бокам скалистые горы, угрюмые, тревожные, давно знакомые каждой своей трещинкой, но неприветливые, бездушные. Я стою на узкой тропинке у выхода к пропасти, и вокруг меня буйствуют воздушные потоки, принося как ароматы далеких земель, сладкие, манящие запахи свободы, так и горечь прошлых обид, тоску по безвозвратному.

Я почти пропала в этом водовороте, не пишу в ЖЖ, не подписываю открытки, не складываю хотя бы по несколько строчек писем моим далеким друзьям. Редкие смс и короткие реплики в духе “жива, непросто, напишу, будь здоров”.

Второй месяц хожу на уроки английского, выискивая в закоулках памяти давно забытые слова и выражения, почти с уверенностью, что однажды смогу их применять вслух, но с болезненной реакцией на каждое Future Indefinite.

Езжу в больницы – за компанию и за собственными страхами. Много думаю о будущем, словно гоняюсь за привидениями в темном коридоре.

Это очень странное лето. Удивительное тем, что забыть его я никогда не смогу.

Конечно, в нем был жаркий раскаленный Рим, чуть хмурая прохладная Прага, солнечный Крумлов и мой рыжеволосый яркий друг, ладони, объятия, белое сухое на красной кровати, разговоры-разговоры, даже стихи, небесный фонарик в странной римской подворотне, тысячи мгновений, когда перехватывает дыхание – от радости, острой грусти, иногда непонимания, или счастья, взрывающегося микронами фейерверков в сердце.
Конечно, был мой день рождения, и улыбки моих друзей, песочная анимация, Брейн-ринг, картины гуашью, танцы паровозиком, мои красивые друзья и подруги, непривычно смеющаяся мама с сияющими глазами, десяток фонариков, улетающих в ночное небо, один из которых обжигает мне руки, а другой – сердце.
Конечно, было всякое. Много работы, перемен в офисном пространстве, интриги, политические победы, а вечерами – красное вино в пустой квартире или словарик с английскими словами в машине над Днепром.
И у меня остается еще одна неделя с этим летом, чтобы понять, что именно станет его определяющим фактором.